В первые годы двадцатого столетия Роберт Грейниер, человек, чьими инструментами были топор и лом, надолго покидал свой дом. Его работа уводила его в чащу — валить деревья, или к насыпям — укладывать шпалы, или к бурным рекам — возводить опоры мостов. Месяцы проходили в тяжком труде. На его глазах преображалась земля: вырастали стальные пути, отступали вековые леса. Но он видел и другую сторону этих перемен — изнурённые лица таких же, как он, рабочих, приехавших за лучшей долей. Цена прогресса для них измерялась не в милях рельсов, а в каплях пота, в оторванности от семьи, в тихой усталости к концу дня.
